Приведен в исполнение... [Повести] - Гелий Рябов

— Зуев, заведующий, — представился он, приподнимая кепку с помпоном. — Я случайно услыхал ваш разговор с милиционером… Вот ведь деревня чертова! — Он в сердцах сдернул с головы кепку. — «Криво, далеко!» — передразнил он. — Чухонец проклятый, никакого тебе уважения! Ну скажите на милость, пойдет порядочный человек служить в милицию? Ну вот вы, к примеру?

— У меня другие планы, — улыбнулся Шавров.

— Вот! — торжествующе воскликнул Зуев. — И потому набирают в милицию сплошную деревню! Кто же к ним еще пойдет? — Он бросил на Шаврова быстрый взгляд. — Так вы — на Пресню? Наврал мильтон, трамвай есть — прямой, без пересадки, только ходит он крайне редко, не дождетесь… Хотите со мной?

— То есть? — удивился Шавров.

— Да вот по странному совпадению мне тоже на Пресню, — объяснил Зуев, — у нас там… контора, одним словом, и я как раз жду сослуживца на авто, хочу передать ему бумаги, он с этого вокзала в командировку уезжает, фонды выбивать.

Он объяснял нервно, подробно, словно разговаривал не со случайным попутчиком, а с человеком, от которого что-то зависело. Шавров хотя и обратил на это внимание, но подумал, что Зуев просто-напросто хороший человек. Ведь не исчезли же по случаю нэпа доброта и милосердие?

— А место будет? — нерешительно спросил Шавров.

— Господи! — обрадовался Зуев. — Да о чем вы говорите! Шестиместный авто, а нас — всего-навсего! И мальчик прокатится, это же раз в жизни бывает! — Он говорил все быстрее и быстрее, словно опасался, что Шавров передумает и откажется ехать. — В общем — вы согласны, вижу по глазам. И прекрасно! Прочь сомнения — и вперед! Отречемся от старого мира, отрясем его прах с наших ног! — запел он неожиданно приятным баритоном, увлекая Шаврова на край тротуара. Там уже притормозил новенький «форд», за рулем которого восседал красавец шофер, весь упакованный в хрустящую кожу, а на заднем сиденье развалился толстяк в светлом макинтоше. — Анатолий Кузьмич! — крикнул Зуев. — Знакомьтесь, это мои новые друзья, они впервые в Москве, и мы должны им непременно помочь!

— А они нам? — без улыбки спросил Анатолий Кузьмич.

— Ну разумеется, разумеется, — снова заторопился Зуев. — А вы за фондами на квартал? Надеюсь, выбьете, и наше предприятие не потеряет с таким трудом обретенный ритм. Очень надеюсь, счастливого пути!

Анатолий Кузьмич кивнул и растворился в толпе. Шавров щелкнул полированной дверцей:

— Садись, Петр…

Он с некоторым недоумением подумал, что есть в этой встрече нечто странное и, наверное, надо не торопиться, а задать этому суетливому человеку какие-то вопросы и тогда уже решать, но напористая доброжелательность Зуева окончательно смутила Шаврова, и он устыдился своих «женских мыслей», как обозначил их про себя. Устыдился и тут же решил больше не думать об этом.

— А ты — к окну, к окну, — подталкивал Петра новоявленный знакомый. — И не отрывай взгляда, понял? Масса впечатлений, восторг! — Он сел рядом с шофером и дружески похлопал его по плечу. — Ну что, Зиновий, расписался со своей Наташей? — Зуев повернулся к Шаврову. — Зиновий женится, и я настоятельно советую ему убедить родителей невесты: никакой синагоги! Только наш советский загс! Скажите ему вы тоже, товарищ краском! У вас — орден, Зиновий прислушается к вам!

Шавров улыбнулся. Этот говорливый человек начинал забавлять его. На душе вдруг сделалось легко, все проблемы показались пустяками, возникло ощущение, что с этой минуты все будет очень-очень хорошо.

— Конечно, в загс! — неожиданно для себя самого произнес он и доверительно добавил: — Я ведь тоже приехал к невесте.

— Изумительно! — замахал руками Зуев. — Бетховен! Тема судьбы! Мальчик, ты почему не глядишь в окно? Ты о чем думаешь?

Петр яростно замотал головой и схватил Шаврова за рукав:

— Дядя… — он смотрел исподлобья. — Поедем на трамвае, а?

— Глупости! — рассердился Шавров. — Что это тебе взбрело?

— Действительно, — поморщился Зуев. — Что за капризы? — он улыбнулся. — Однако мы тоже были детьми? — указательный палец Зуева взлетел вверх. — Простим ребенка. А теперь посовещаемся. Нужно выбрать маршрут. Какой?

— Мы не знаем Москвы, — сказал Шавров.

— Тогда пусть выбирает наш Амфитрион. Давай, Зиновий.

— Автомедоны наши бойки… — усмехнулся Зиновий. — Неутомимы наши тройки…

— Ну, наконец-то запомнил! — всплеснул руками Зуев. — Молодец! Так какой же маршрут?

Зиновий пошел красными пятнами, и Шавров, заметив это, почему-то снова встревожился. «Интересно, — подумал он, — кто кого уличил в невежестве? Спросить? Неудобно…»

— Поедем через Мясницкую, — сказал Зиновий. — Решайте, товарищ Зуев, а то милиционер вот-вот привяжется, видите, как смотрит?

Зуев взглянул на милиционера, лучезарно улыбнулся ему и толкнул Зиновия в спину:

— Трогай…

Выехали на Домниковку, Зуев повернулся к Шаврову:

— Москва — большой и современный город, — начал он лекторским тоном, — квинтэссенция убранизма, клубок противоречий. Вот вы приехали счастья искать, а вы подумали, какой тернистый путь избрали?

— Тернистый? — удивился Шавров. — Но почему же?

— Начнем с того, что вы долго не видели свою невесту. Она молода, красива… Вывод: она любит другого.

— Вы ее не знаете… — безмятежно возразил Шавров.

— Я знаю женщин, — философски заметил Зуев. — Вы симпатичны мне, и я хотел бы по-дружески предостеречь вас. От неизбежного разочарования. Предостеречь и предложить альтернативу. Такой человек, как вы, — находка.

— Ничего не понял, — пожал плечами Шавров, — но — спасибо. — Он наклонился к Зуеву: — Скажите… Амфитрион-Автомедон? Вы нарочно?

Зуев сузил глаза:

— Вы наблюдательны… Нет. Не нарочно. Я ошибся, но самолюбие, знаете ли… Зиновий, прими мои извинения. И притормози.

Автомобиль приткнулся к обочине, Зуев вышел и остановился, держась за дверцу.

— Вот какое дело… — он в раздумье посмотрел на Шаврова. — У меня письмо, точнее — документ, который я должен передать товарищу Анисимову, вот в эту контору… — он кивнул в сторону массивных дубовых дверей, рядом с которыми была укреплена черная с золотом вывеска: «Трест вагонов-ресторанов». — Но дело в том, что секретарша товарища Анисимова — это некоторым образом моя… жена, а вчера она застала меня с… другой, и теперь мне невозможно туда идти… — Зуев смущенно улыбнулся и покосился на Петра. — Вы… не смогли бы?

— Давайте письмо. — Шавров вышел из машины.

— Вот. — Зуев торопливо достал из бокового кармана мятый конверт. — Возьмите… — он заколебался. — Документ хотя и не секретный, но очень важный, Анисимов может взъяриться. Давайте так: вы подниметесь, посмотрите. Если… Зоя дежурит — ну бог с ним — отдайте ей, а если нет — не сочтите за труд, махните из окна. — Он умильно заглянул Шаврову в глаза. — Разъяренная женщина, это, знаете ли, — нечто!

Шавров вошел в подъезд и начал подниматься по закругленной лестнице. Что-то было не так. Он остановился и осмотрел конверт. «Товарищу Анисимову П. П. лично». Фиолетовые чернила. Слово «лично» дважды подчеркнуто. Конверт тщательно заклеен. «Черт возьми… — Шавров прислонился к стене. — Что он валяет дурака? Ну — поссорился, ну — из-за любовницы. Да ведь что за дело! Передал бумагу и ушел! Стоп!» Вдруг стало жарко.

«Зоя, жена… Так что же он — не знает расписания ее дежурств? И тем более, если не хочет встречаться — не мог узнать? Здесь какая-то липа…»

Он решил вернуться и объясниться с Зуевым начистоту, но услышал чьи-то голоса и понял, что стоит перед дверьми конторы. Вывеска, совершенно аналогичная нижней, свидетельствовала об этом непреложно.

Вошел и увидел за письменным столом молодого человека в строгом; черном костюме.

— Простите… — улыбнулся Шавров. — А что, Зои нет?

— Зои нет, — прищурился молодой человек. — Я вместо нее. Что вам угодно?

— Тогда я с вашего позволения пойду, а сюда поднимется товарищ Зуев, — объяснил Шавров. — Он все изложит сам.

— Минуточку, — молодой человек поднялся и подошел к Шаврову вплотную. — Что, собственно, хочет изложить товарищ… — он вопросительно взглянул на Шаврова, и тот, загипнотизированный холодными, широко расставленными глазами, пролепетал в растерянности:

— Зуев… его зовут Зуев, заведующий… У него письмо к товарищу Анисимову… — Шавров машинально протянул конверт.

— Так… — молодой человек вскрыл конверт и развернул вложенный в него лист бумаги. На лице его ровным счетом ничего не отразилось, он неторопливо направился к входным дверям, и только тут Шавров увидел, что у этих дверей стоят еще двое — в кожаных куртках. — Вот, взгляните… — сказал им молодой человек, протягивая конверт и листок. — Документы, пожалуйста… — повернулся он к Шаврову. — Мы из милиции…